Спетое, но не "афганское"...

УСТАЛЫЙ КОНЬ.

Музыка Ю. Кирсанова, слова В. Кочеткова.

Усталый конь бредет вдоль речки
По луговой, густой траве.
И виноватый звон уздечки
Нескоро гаснет в синеве.

Вот он глядит в реку с обрыва,
Закатным заревом облит.
Репьями спутанную гриву
Вечерний ветер шевелит.

А речка с ветлами играет,
А в роще свищут соловьи,
И он окрестный мир вбирает
В глаза усталые свои.

Сорокопут, что без умолку
Бранился с кем-то на лугу,
Уселся вдруг ему на холку,
Нахохлился, и ни гугу.
Как будто догадалась птица,
Что надо поберечь покой,
То старый конь пришел проститься
С лугами, с небом и рекой.

НАМ С РОЖДЕНИЯ ДАНО…

Музыка Ю. Кирсанова, слова В. Кочеткова.

Нам с рождения дано это горькое право:
После жизни – какой бы она ни была –
Перейти в черноземы, песчаники, травы,
В шелестенье березы и клекот орла.

Поистратив судьбой отведенные годы,
Отборясь, отсчастливясь, отмучась тоской,
Снова стать матерьялом исходным природы,
Влажной глиной в рабочей ее мастерской.

Только в самом конце мы душою постигнем,
Всем горючим запасом страстей отпылав,
Кто мы были? Всего только брызги над тиглем,
Где материя плавит свой дьявольской сплав.

ИНДИЙСКАЯ ПРИТЧА.

Музыка Ю. Кирсанова, слова В. Кочеткова.

Четыре слепца окружили слона
И шепотом спорят, чтобы не сглазить.
Один говорит: он почти как стена,
Мне через такую пришлось перелазить.

Другой протестует: «Выходит, я лгу,
Когда говорю, что он схожий с удавом?»
А третий хихикает: «Ой, не могу,
Руками-то надо тянуться сюда вам.

Какой же удав он, какая стена,
Скорее всего, он – подобье колонны».
И гладит переднюю ногу слона,
В незрячей своей правоте убежденный.

Четвертый наткнулся на тоненький хвост,
Уж этот не станет копаться в вопросах,
Ответ его будет решительно прост,
Что слон – это кем-то изогнутый посох.

Вечерние тени на землю легли,
Но судьи все спорят, но судьи все ценят.
Они ведь до бивней еще не дошли,
А бивни их мненье, конечно, изменят...